Священный скарабей - Страница 54

— Я полагаю, — сказал Вэнс, — что вы могли бы написать новый закон, изменяющий порядок судопроизводства и представить его конгрессу. Главная беда только в том, что к тому времени, когда наши демосфены обсудят его в своих комиссиях, и вы, и я, и сержант, и Блисс давно уже будем в царстве теней.

— Что значит ваша детская болтовня? — сердито спросил Маркхэм. У вас есть что-то на уме?

— Маркхэм, — сказал Вэнс, — вы знаете так же, как и я, что нет нормального способа добиться осуждения Блисса. Единственный путь, чтобы привлечь его к ответственности, это западня.

— Западня?! — с негодованием воскликнул Маркхэм.

— О, ничего предосудительного, — ответил Вэнс. — Послушайте, Маркхэм…. и он начал подробно повторять все дело. Я не мог понять цели его многословного повествования. Маркхэм несколько раз старался его перебить, но Вэнс делал повелительный знак рукой и продолжал свое изложение. Через десять минут Маркхэм не выдержал.

— Перейдем к делу, Вэнс. Вы уже все это говорили не раз. Есть у вас какое-нибудь предложение?

— Да, у меня есть предложение, — серьезно сказал Вэнс. — Это психологический опыт, и он может оказаться успешным. Я думаю, что если Блиссу вдруг представить все, что мы знаем, и при этом его несколько напугать, он может от неожиданности сделать признания, в которых потом запутается. Он не знает, что мы нашли Скарлетта в саркофаге, и мы можем притвориться, будто получили от него уличающие показания. Мы могли бы сказать ему, что м-с Блисс знает истину. А если он подумает, что его план провалился, и что ему нечего больше рассчитывать на продолжение раскопок, он может сдаться и принести полное признание. Это, в сущности, наш единственный шанс.

— Начальник, а мы не можем арестовать этого типа на основании улик, подстроенных им самим? — спросил Хис. — Этот скарабей, и кровавые следы, и отпечатки пальцев…

— Нет, нет, сержант, — прервал его Маркхэм. — Он принял все меры на этот случай. Как только мы его арестуем, он повернет все против Сальветера.

— Что же, тогда воспользуемся советом мистера Вэнса.

— Пожалуй, придется, — сказал Маркхэм. — Но тогда уже хватайте его не бархатными перчатками!

— Никогда не ношу таковых. Замшевые, да. А зимой я предпочитаю перчатки из свиной кожи. Бархатные? Боже мой! — Хис подошел к двери и отворил ее.

Хани стоял в коридоре, как часовой со скрещенными руками.

— Доктор выходил из кабинета? — спросил Вэнс.

— Нет, господин.

— Отлично, идемте, Маркхэм. Посмотрим, чего можно достигнуть внезаконными мерами убеждения.

Мы прошли к двери кабинета. Вэнс бесцеремонно распахнул ее.

— Что-то неладно, — сказал он, увидев, что кабинет пуст. — Наверное, доктор пошел поглядеть свои сокровища.

Мы пошли вниз по винтовой лестнице. Вэнс остановился на нижней ступеньке и приложил руку ко лбу.

— На этом свете мы никогда не будем допрашивать Блисса, — сказал он тихим голосом.

Объяснения не требовалось. В противоположном углу, почти на том месте, где накануне мы нашли тело Кайля, лежал ничком Блисс, среди лужи крови. Поперек его размозженного черепа лежала статуя Анубиса, величиной в человеческий рост. Тяжелая фигура бога преисподней, очевидно упала на него, когда он наклонялся над сокровищами, стоявшими на той полке, перед которой он убил Кайля. Совпадение поразило нас так, что мы сразу не могли ничего сказать. Мы стояли и смотрели на тело знаменитого египтолога.

— Это невероятно, — сказал, наконец Маркхэм. — В этом проявляется возмездие свыше!

— О, это бесспорно. — Вэнс подошел к подножью статуи и наклонился над ней. — Однако я не поклонник мистики. Я эмпирик. Жалею, что должен вас разочаровать, но в кончине доктора нет ничего сверхъестественного. Поглядите, Маркхэм, ноги статуи Анубиса сломаны в щиколотках. Положение ясно. Когда доктор наклонялся над своими сокровищами, он задел статую, и она рухнула на него.

Мы нагнулись вперед. Тяжелый пьедестал статуи Анубиса стоял на прежнем месте. Но сама статуя, начиная от щиколоток, обломилась и упала с нее.

— Видите, — объяснял Вэнс, — щиколотки были очень тонкие, а статуя сделана из известняка — довольно хрупкого камня. По всей вероятности, статуя была повреждена в пути, и надломанные ноги не выдержали тяжести тела.

— Так оно и было, — сказал Хис. — По правде сказать, начальник, я не мог желать лучшего исхода. Мистер Вэнс мог, конечно, поймать доктора на каком-нибудь признании, но ему это могло и не удаться. Теперь нам не о чем беспокоиться!

— Верно, — сказал Маркхэм, — предоставляю завершить дело вам, сержант. Вызовите карету скорой помощи и судебного врача. Телефонируйте мне на дом, когда закончится эта процедура. Слава Богу, дело это закончилось!

— Приму все меры, сэр, — заверил его Хис. — А как нам сообщить эту весть миссис Блисс?

— Это сделает Хани, — сказал Вэнс, — кладя руку на плечо Маркхэма. — Идем, старина. Вам надо выспаться. Пройдемся в мое скромное логово, и я дам вам бренди с сельтерской.

— Благодарю вас, — сказал Маркхэм, вздыхая.

Когда мы вышли в переднюю, Вэнс обратился к Хани.

— Крайне прискорбно, но ваш возлюбленный хозяин отправился в Аментет, чтобы присоединиться к сынам фараонов.

— Он умер? — сказал египтянин, слегка поднимая брови.

— Да, Хани. Анубис упал на него, когда он наклонялся к новой полке. Эффектная смерть. Но в этом есть известная справедливость. Доктор Блисс был убийцей мистера Кайля.

— Вы и я все время это знали, господин. Боюсь, что кончина доктора произошла по моей вине. Когда я распаковывал статую Анубиса и ставил ее в угол, я заметил, что у нее ноги с трещинами. Я не сказал этого доктору, потому что боялся, что он обвинит меня в небрежности.